Школы в метро и скоростное восстановление Харькова. Интервью с Игорем Тереховым

Харьков — город, который с первого дня полномасштабного вторжения подвергается постоянным ракетным обстрелам, однако то, с какой скоростью Харьков отстраивают, впечатляет. Также этот город успешно ввел обучение в метрополитене.

Новини.LIVE удалось встретиться и поговорить с мэром Харькова Игорем Тереховым.

— Господин Игорь, время подлета ракет в Харьков очень мало, люди иногда не успевают даже среагировать. Как вы можете жить в такой постоянной опасности?

— Да, действительно, расстояние очень мало — это 40 километров до границы с нашим врагом, но нам нужно жить. Нам нужно работать.

Вы видите, что город живет, город развивается, мы не стагнируем. И да, действительно, идет война, и мы привыкли.

Что касается воздушных тревог — когда из Белгорода летят ракеты к нам, то воздушная тревога не успевает, и это мы тоже понимаем. Но мы сконцентрированы, нам нужно быть сконцентрированными для того, чтобы город жил, чтобы люди работали.

— Я вижу, что в Харькове постоянно продолжаются восстановительные работы и довольно быстро. За чей счет производят эти работы?

— Пока это средства местного бюджета, но хочу сказать, что мы тесно сотрудничаем с разнообразными фондами, и нам они помогают. И я очень благодарен им за это.

Сегодня вы видите, что у нас практически все контуры закрыты, но мы понимаем, что на зиму этого не хватит, и нам нужны будут окна, нам нужно будет утеплять все отверстия, которые есть, поэтому работаем.

Также у нас тесное сотрудничество с центральной властью, и я хочу поблагодарить за это правительство, Офис Президента, потому что нам предоставляют субвенции, и за счет этих субвенций у нас есть возможности устанавливать окна и восстанавливать вместе с городским бюджетом.

Ущерб, который сегодня мы оцениваем в Харькове, — это 90,5 миллиарда долларов. И откуда взять подобные средства? Их нет ни в государственном бюджете, потому что идет война, ни в местном тем более. Поэтому это, знаете, многоуровневый бюджет, который потребуется для восстановления Харькова.

— Нет такого, что центральная власть говорит, что была ведь реформа децентрализации — решайте свои проблемы сами?

— Реформа децентрализации — это наиболее успешная реформа, которая есть еще со времен Советского Союза.

У меня нет вопросов к центральным властям. Когда мне нужно, когда нужно городу, нам оказывают помощь. Я понимаю, что денег на все не хватает, но понемногу.

— Расскажите, пожалуйста, о харьковской инициативе очного обучения в метро.

— Действительно очень много детей в Харькове, семьи которых хотят, чтобы они учились в режиме очном. Но ситуация по безопасности такова, что мы были вынуждены построить такую метро-школу для того, чтобы дети были в безопасной обстановке, чтобы они учились.

Родителям, знаете, главное, чтобы их дети находились в безопасности. Поэтому сегодня очень много детей учится в метро-школе. Она у нас в 2 смены.

Преимущественно обучение идет в 1, 2, 3 классах. Потому что это самый большой запрос на очное обучение. Кстати, у нас 9 районов в городе, и у каждого района есть свои классы.

Мы сюда доставляем детей, если необходимо, бесплатно на нашем муниципальном транспорте. Кроме того, кормим здесь для того, чтобы они никуда не выходили. Есть медицинский кабинет, психологический кабинет. Кроме того, здесь сделаны все условия для того, чтобы дети были в безопасности, чтобы у них не было доступа к поездам.

Также здесь сделана рекуперация воздухообмена, это очень важно для подземного пребывания детей. Еще сделано специальное освещение, потому что нам нужно было так все рассчитать, чтобы потом у них не было проблем со зрением.

— Сколько это стоило для местного бюджета?

— Сколько бы это ни стоило, это будущее нашей нации. Я не буду вам сегодня называть цифры, но это не очень большие средства для обучения детей.

Что касается парт, досок, компьютеров, то мы перевезли их из наших школ. Что касается того, как доставлять детей, кормить детей — да, это расход нашего городского бюджета. Это только городской бюджет.

У нас были очень сжатые сроки в связи с тем, что был запрет на обучение в простейших укрытиях в школах, потому что расстояние подлета ракет очень мало. И нам нужно было с 1 сентября учить детей, поэтому мы были вынуждены за очень короткое время сделать все, чтобы дать возможность нашим детям учиться.

— Но бюджет Харькова в разы меньше, чем бюджет Киева — как вы на все находите средства?

— Мы вынуждены сегодня считать каждую копейку, чтобы на все хватало — это баланс бюджета.

Кстати, хочу сказать, что уже полтора года у нас бесплатный проезд по всем видам транспорта для всех жителей или приезжих, и метрополитен работает, и муниципальный транспорт ходит.

— Министр финансов говорит, что у нас будет очень большая дыра в бюджете, если наши западные партнеры не стану давать нам помощь в дальнейшем, и все работающие в социальном секторе — это и врачи, и учителя — недополучат зарплаты. Как с зарплатами у харьковских учителей?

— Сегодня мы выплачиваем зарплаты в полном объеме. Кроме того, учителя, работающие в метро-школах, у них есть определенные премии, которые мы доплачиваем за интенсивность труда.

Что касается будущего, то министр финансов будет балансировать, он знает бюджет. Я могу отвечать за городской бюджет, наши расчеты пока говорят нам, что мы можем платить так, как платили.

— Как вы считаете, стерла ли война разделение на кластеры по финансовой составляющей в обществе?

— Знаете, в первые дни войны я остановил метрополитен, и здесь у нас жили примерно 160 000 жителей, тех людей, которые вынуждены были здесь.

Всех мы кормили, всех мы лечили в случае необходимости, всех снабжали гигиеническими наборами, не допустили ни одного кишечного заболевания.

Кого-то эвакуировали по туннелям метрополитена на Южный вокзал, потому что очень много выезжало тогда людей. У нас были времена, когда в Харькове было примерно 300 000 жителей. Это было ужасно.

И, знаете, в каждом обращении к харьковчанам — и тогда, и сейчас — я говорю, что мы вместе харьковчане. Нас война очень объединила, мы одна семья, одна харьковская семья, которая выстояла, выдержала.

У нас нет сортов. И здесь были люди разных достатков — и состоятельные, и не очень, и дети, и пожилые люди. Но все мы были вместе, и сейчас мы все держимся вместе. И это главное.